Музей исчезнувших звуков
Крючкова Ульяна. Московская область:. Приведены характеристики подвидов, многие изображены на иллюстрациях. Она вовлекает в работу местных вышивальщиц и сопровождает процесс пением в идеале — тоже совместным.
С самого начала ученые пошли вразрез с имеющимися представлениями. Долгое время предполагалось, что расширенные полости предназначались, чтобы увеличить площадь, покрытую обонятельными рецепторами. Спорное утверждение. В литературе на этот счет уже очень давно было две гипотезы: гребень - резонатор для звуков, или резервуар для воздуха при нырянии - кстати, одно другому не мешает. Более того, ученые доказали, что ходы гребней развились отдельно от носовой полости, так что назвать эти гребни «побочным продуктом» никак нельзя.
Выводы об упомянутых трубных звуках хотя и косвенные, но на сегодняшний день являются самыми достоверными свидетельствами использования динозаврами голосового общения.
Восстановив структуру внутреннего уха, ученые обнаружили, что оно как нельзя кстати подходит для восприятия вышеописанных звуков. Тем более что комплекс «воздушные ходы — гребни — внутреннее ухо» присутствовал у всех особей изученных видов — как у молодых, так и у взрослых, как у самцов, так и у самок. На что-то подобное способны и каузары — нелетающие птицы, три сохранившихся австралийских вида которых напоминают страусов. Эндрю Мак, специализирующийся на изучении этих птиц, в интервью Discovery сравнил эти звуки с ревом слона, и нисколько не удивился новой информации.
Ведь «черепа и гребни этих динозавров очень похожи на казуарьи»; недаром один из видов ламбеозавров даже назван в честь этих птиц. Кроме них похожим строением внутреннего уха обладают крокодилы и аллигаторы, так что, возможно, именно в частотном диапазоне их рёва происходило общение в эпоху динозавров.
На иллюстрации: реконструкция черепа неполовозрелого и молодого зрелого гадрозавров рода Corythosaurus, созданная с помощью компьютерной томографии окаменелостей. Носовая полость показана зелёным, мозговая — фиолетовым цветом. Структура и размер мозга и слуховых костей позволяли этим динозаврам слышать звуки, которые возбуждались при использовании гребней в качестве резонаторов, и осуществлять сложное общение.
Обратите внимание на некоторую недоразвитость гребня у незрелого динозавра.
Ключевые слова тэги : динозавры , гадрозавры. Добавить в избранное. Постоянный адрес новости: Permanent link:.
Если вы хотите оставить комментарий, вам нужно зарегистрироваться или авторизоваться, если вы уже зарегистрированы. Комментарий создан 9 декабря года в Египетские ночи — это сеансы литературной импровизации, названные так в честь одноимённой повести Пушкина, герой которой — заезжий импровизатор.
Вот и Анна приехала в Коломну высвобождать-учить-импровизировать. Почувствовать себя свободным наконец! Сеансы проходили в формате игры-турнира, в котором мог принять участие любой — даже тот, кто никогда не писал ничего, кроме рецептов или заявлений о возврате товара. За 15 минут участники в возрасте от 11 до 74 лет создавали тексты в любом жанре на выбранную тут же тему.
Анна отметила мощный творческий накал: кто-то посетил несколько сеансов, у игры появились адепты, и, добавим, до сих пор в Арткоммуналке проходят подобные встречи, вовлекая всё новых людей, готовых увидеть себя в неожиданном качестве.
Для себя же Анна сделала выводы: человек одинок, человек открыт, человек готов писать от руки, человек маленького города много позитивнее смотрит на мир в сравнении с жителем мегаполиса, и главное — человек талантлив! Из этих выводов и 80 текстов, написанных на самые неожиданные темы, и получилась история «Однажды в Коломне» — портрет города глазами импровизатора.
Они, истории, могут быть даже не связаны с городом — главное, они связаны с вами, его самой важной частью», — говорит Анна. Услышать и даже увидеть эту коломенскую историю можно было в Арткоммуналке на презентации проекта: актёры и режиссёры столичных театров Сергей Казарновский, Иван Верховых, Сергей Ганин и, конечно, сама Анна Аркатова представили спектакль-читку сборника.
Работала редактором, писала тексты для детского музыкального театра и для детских телепрограмм. Поэт, эссеист, переводчик, обозреватель журнала «Pshychologies», колумнист журнала «Медведь», автор семи книг. Почитать сборник «Однажды в Коломне»: calameo.
Необычная работа, где художница берёт город в соавторы и оберегает его доступным ей способом. Начатый однажды у подножия Шуховской башни, которой грозила опасность уничтожения, продолженный в южном Лондоне, возле конструкций газометра, проект «Ткань города» набирает силу.
Коломна — очередная точка на карте мира, где есть проблемы, и одновременно новая зона внимания и защиты Марии Арендт. Ажурный металл и бетон художник переводит на ткань — метафору хрупкости, пучки арматуры имитирует нитками и узлами. Вместо бумаги и красок художница Мария использует холст, иголку и нитки, вместо работы за мольбертом она выходит в город и делает вышивку с натуры, запечатлевая в ней энергию города, выбирая, однако, не парадно-туристические виды, но архитектурные сооружения, обречённые на исчезновение, заброшенные и требующие восстановления.
Она вовлекает в работу местных вышивальщиц и сопровождает процесс пением в идеале — тоже совместным. Художница убеждена, что всё это служит своеобразным «охранительным ритуалом», оберегом, поддерживающим и помогающим выжить этим бесхозным строениям. Реальность находится не в субъекте и не в объекте, а где-то между.
И я взаимодействую с каким-то божественным временем». В свой проект художница включила здания начала прошлого века, отражающие эпоху авангарда, конструктивизма, пришедшие ныне в запустение, ведь, несмотря на кажущуюся монументальность, архитектура, несущая в себе ДНК времени, места, города, зыбка и уязвима.
Баня на улице Уманской , арх. Васильев, Л. Пономарёва и госбанк на улице Октябрьской Революции — снова словно оживают на льняном квадрате вышивки Марии. Своё место в проекте нашла и Шёлковая фабрика: очертания краснокирпичных промышленных корпусов, не без помощи старинного ткацкого станка, оказались на полотне художницы.
Проект «Коломна. Ткань города» сопровождается видеодокументацией: зритель становится свидетелем поэтапного погружения автора в «городскую ткань», выбора объектов, процесса вышивания, вплоть до звуков, всё это сопровождающих.
В городские звуки вплетена и композиция коломенской группы с символичным названием «Текстиль», а также пение самой Марии. Внимание и сочувствие к гибнущей архитектуре, выраженные столь трогательным и, казалось бы, безнадёжным образом, создают прецедент реальной заботы о «социальной ткани», о нашем общем духовном пространстве.
И в этом — главный гуманистический потенциал проекта. В е г. Первые опыты в области станковой графики и коллажа, изучение иконографии. Щусева Москва , картинная галерея И. Время, проведённое в резиденции — первой резиденции года, — художница посвятила изучению историй игрушек, живущих вместе с людьми всех возрастов. Жанр её проекта «Игрушечная Коломна», воплощённого в мультимедийную инсталляцию, вполне определим как «социальная пластика». Здесь представлены вполне определённые техники: роспись по ткани, акварельные работы, сорокаминутный видеофильм.
Но за ними кроется главное: через общение с «большими и маленькими» друзьями кукол, ёжиков и карликовых акул раскрылись вдруг истории человеческие, сокровенные чувства и желания. Оказалось, рассказывать о них гораздо проще и доверительнее именно через игру. Ведь в «игрушечных» историях реальное легко сочетается с фантазийным — как в сказке. И, как в любой сказке, здесь есть и творческая — художественная — импровизация и свобода, и детская вера в то, что злой волк должен быть повержен, и более взрослые «моральные дилеммы» с венчающим их как бы шуточным выводом: «а друга нельзя есть!
Художница часто практикует общение с игрушечными персонажами. Её коломенское путешествие началось с Домашней Одиссеи — проекта, возникшего из семейного ритуала бесед с плюшевыми животными. Муж художницы Антти Кукконен сохранил любимые игрушки, оставшиеся в его доме с детства. Про каждого героя он знает всё — повадки, биографию, политические убеждения.
Сценки, которые разыгрывает Антти и Алёна, ближе к срежиссированным спектаклям, чем к детской игре, но и в их практике происходящие понарошку разговоры с плюшевым сообществом действуют на самом деле, превращая простые домашние события, будь то приготовление рыбного супа или диванный отдых, в пространство для дискуссий о беспокоящей социально-политической обстановке.
И вот через созданное уже художницей «игровое поле» возникает вполне реальное поле человеческих ценностей и «нежностей», поле внутренних мотиваций, близких «тебе и мне», а значит — и многим….
Особо надо отметить упомянутую роспись по ткани, которая как бы соединяет весь проект воедино: взятый за основу исторический коломенский текстильный узор наполняется сюжетами «игрушечного» проекта, кукольными персонажами и связанными с ними тайнами и грёзами. Сюда перенеслись и многочисленные этюды, живописные зарисовки, сделанные Алёной в «кукольном доме» на Посадской Маргариты Травкиной. Алёна Терешко окончила в году Санкт-Петербургскую Государственную художественно-промышленную академию им.
Штиглица факультет монументального искусства, специальность «Монументальная живопись» и Про Арте Школа молодого художника, Санкт-Петербург. Автор запоминающихся видеоработ и перформансов, регулярная участница выставок в коридоре петербургского арт-центра «Борей» и Международного кинофестиваля короткометражного кино в Оберхаузене. В арт-резиденции в Коломне писательница и переводчица Карина Папп воплощала литературно-визуальный проект «Неместная: рассказ ручной работы»: очень личный и неожиданно материальный.
В книгу-объект «Неместная», созданную писательницей, вошли тексты о доме, написанные мигранткой в третьем поколении, — вписанные от руки, переплетённые с объектами, которым быть не обязательно: фотографиями, бумажными пакетами из супермаркета, в которых доставляли еду во время локдауна, вырезками и обрезками, соединёнными нитью — в знак протеста против неолиберальных идей об эффективном и быстром производстве.
Тепло рук, навсегда вплетённое в послание к читателям, — способ преодолеть расстояния, прикоснуться к чувству, сделать усилия видимыми. Именно этот приём стал одним из ключевых в работе над рассказом-вещью «Неместная». Он родился в год, когда границы между странами ощетинились, перестали пускать близких друг к другу, когда соблюдение дистанции означало проявление заботы, — тогда одних лишь слов стало не хватать: буквы больше не держали тепло.
Работая над художественным текстом, писательница стремится вырабатывать больше энергии, чтобы вложить её в создание своих рук, использовать в качестве материалов вещи, напитанные памятью, только ей понятными смыслами, которые читателю предстоит разгадать. В рамках проекта резидентка организовала дискуссию, на которой специалисты и просто жители Коломны обсуждали формат книги-объекта, важность личного участия писательницы в каждом этапе производства текста, важность тепла, передаваемого трудом, особенности работы над литературным произведением во времена перегруженности контентом, построение повествования в тексте, в основе которого лежит не только текстуальный, но и визуальный монтаж.
На презентации Карина провела также писательский мастер-класс «Я пишу тебе сегодня»: участники обсуждали письмо от первого лица, обращение к получателю как литературный приём, высказывание личное и публичное, неявные компоненты текста, писательские блоки, создавали собственные тексты, работая с приёмами коллажа и cut-up метод нарезок. Елена, художница, кинорежиссёр и теолог, подарила Арткоммуналке свой очередной проект — Скульптурный садик, расположившийся отныне во дворе музея-резиденции.
Si hortum in bibliotheca habes, nihil deerit, — говорил Цицерон Если у тебя есть сад и библиотека, то у тебя есть всё, что тебе нужно. Сад всегда был пространством для отдыха и созерцания, местом преодоления разрыва между человеком и природой, воплощением небесного рая на земле.
В советское время в синтезе города и природы, в концепции города-сада видели дорогу в будущее. Сад рождается при соприкосновении трёх составляющих: природы, истории и культуры. По мнению философа парковых пространств Жиля Клемана, сад, как и человек, подвижен, развиваясь в пространстве, он меняется со временем. Ландшафтно-историческая композиция Елены — не просто место, где растут кусты и деревья, а отсылка к внутренним переживаниям души, лабиринт памяти.
Верхний сад — маленькая копия подвесных садов, свободное хаотичное пространство, рождающее светотень для нижнего сада, это растения, отражающие прошлое, е годы, создающие некий символизм, сочетаясь с эпохой, которую реконструирует Арткоммуналка. Садик был назван именем журналистки Дафни Скиллен, занимавшейся творчеством Венедикта Ерофеева, сохранившей для нас его голос — благодаря этому у Скульптурного садика есть собственный звук, отрывок из её интервью с Веничкой.
Нижний сад — аскетичный камень и столь же аскетичные растения, среди которых расположился фотоальбом паркового дизайна Коломны х и её жителей — своеобразный импровизированный кинотеатр документальных воспоминаний ушедших эпох. Сад посвящён детям и памяти о детстве, поэтому в самом его сердце размещена советская скульптура ребёнка. Судьба скульптуры — её разрушение, забвение и неожиданное возвращение — служит метафорой наших воспоминаний о детстве, периоде, во многом определяющем нашу дальнейшую жизнь.
И разрушенная эпоха начинает звучать по-иному, становясь элементом современного искусства и работы с памятью. Окончила педагогический университет по специальности «Учитель истории», ВГИК, Аcademy of Dramatic arts in Stockholm , Институт современного искусства «База», магистратуру по религиозной философии в Свято-Филаретовском православном христианском институте. Участник и призёр различных российских и международных фестивалей кино, создатель видеоинсталляции для Пражского музея Франца Кафки «Письма к Фелиции» Интервью на Радио 1: radio1.
Особенность проекта уральско-столичного художника состоит в пересечении актуальных стратегий современного искусства с авторским обращением к архаическим формам общественного сознания. Мифы и поверья, заговоры и обряды, которые изучает в своей практике Слава, его интерес к гаданиям и предсказаниям становятся основой для поэтического образа, для своеобразной арт-игры «в сверхъестественное».
Казалось бы, человеку XXI века можно заблудиться в подобных «шаманизмах» прошлых эпох, не исчезнувших, однако, без следа и сегодня… И, пожалуй, спасительными здесь будут слова французского социолога Эмиля Дюркгейма о том, что главным объективным смыслом первобытных религиозных форм является их объединительная функция — независимо от её осознания самими людьми.
